Те, кто пережили то лето 1980 в Майями, имели мало поводов для веселья. Флоридская жара выжигала город днем и высушивала его ночью. Нарушения общественного порядка, грабежи и расовая напряженность грозили вконец истрепать издёрганные нервы людей. Стремительно повышалось всё: безработица, инфляция, преступность и особенно столбик термометра. В какой-то из этих дней в печати получила широкую огласку статья репортёра "Майями Герольд", от которой у всего Золотого Побережья захватило дыхание. Это была история Джудит Бакнел. Привлекательной, молодой, преуспевающей и мёртвой.

Джуди Бакнел - дело об убийстве №106 того года. Её убили 9 июля влажным душным вечером. Возраст: 38. Вес: 49 кг. Семь ударов ножом в спину. Задушена.

Она вела дневник. Если бы не этот дневник, возможно, память о ней похоронили бы вместе с её телом. Но существует дневник - полная боли эпитафия одинокой жизни. На её записях корреспондент сделал такой комментарий:

В дневнике Джуди виден её характер, слышен её голос. Характер мечтательный, напряжённый, уставший и голос, звучащий острой тоской. Джуди Бакнел терпела неудачи в любви; в возрасте 38 лет много любовников; предложено много любви, не возвращено ни одной.

В её стремлениях не было ничего необычного. Её беспокоило то, что она стареет, толстеет, ей хотелось выйти замуж, иметь ребенка и устроить свою жизнь. Она жила в престижном районе, где вы живете, если одиноки, но изображаете себя счастливыми.

Джуди была образцом запутавшегося существа. Часть её жизни была сказкой, другая половина - кошмаром. Преуспевающая на работе, она терпела поражения в любви. Её дневник насыщен такими вот откровениями:

Где мужчины с цветами, шампанским и музыкой? Где настоящие и искренние мужчины, которые позвонят и назначат свидание? Где эти мужчины, которые желали бы делить со мной не только постель, попойку и стол... Прежде, чем пройдет моя жизнь, я бы хотела иметь сексуальные отношения, которые были бы частью любви.

У неё никогда этого не было.

Джуди не была проституткой. Она не принимала наркотики и не получала пособия. Никогда не сидела в тюрьме, и не была изгоем общества. Она была респектабельной. Бегала трусцой. Устраивала приёмы. Носила модную одежду, а окна её квартиры выходили на залив. И она была очень одинокой. "Я вижу людей вместе, и я так завидую, что меня вот-вот вырвет. А как же я?! Как же я?!" Окружённая людьми, она жила как на острове. Имея знакомых, имела мало друзей. Имея многих любовников (за пятьдесят шесть месяцев пятьдесят девять любовников), имела очень мало любви.

"Кто полюбит Джуди Бакнел?" - написано дальше. "Я чувствую себя такой старой. Никому ненужной, никем не любимой. Покинутой. Измученной. Мне хочется плакать и уснуть навечно".

Её болезненные слова чётко сообщали о том, что, хотя её тело умерло 9 июля от ножевых ран, сердце её умерло задолго до этого.... от одиночества.

"Я одинока", - писала она, - "и хочу хоть с кем-нибудь чем-нибудь поделиться".

Одиночество.

Это крик. Стон, вопль. Это удушье, причина которого в глубине наших душ.

Вы слышите его? Брошенный ребенок. Развод. Одинокий дом. Пустой почтовый ящик. Длинные дни. Долгие ночи. "Роман" на одну ночь. Забытый день рождения. Молчащий телефон.

Крик одиночества. Вслушайтесь вновь; убавьте звук вашего телевизора, не обращайте внимание на шум уличного движения. Там крик. В наших городах полно Джудит Бакнел. Вы можете услышать их крики. Вы можете услышать их в больницах среди вздохов и шаркающих ног. Вы можете услышать их в тюрьмах среди жалоб раскаяния и мольбы о милости. Вы можете услышать их, когда идете по улицам провинциальной Америки, среди неудачников и стареющих "Мисс выпускного бала". Постарайтесь услышать их в холлах наших школ, где группа богатых ребят выдавливает из своей среды ровесников победнее.

Этот стон в минорном ключе знает весь срез общества. Сверху донизу. От неудачников до знаменитостей. От бедных до богатых. От состоящих в браке до одиноких. Джуди Бакнел не одна.

Многих ли из нас пощадил этот жестокий крик?! О, вы пару раз огорчались или скучали! Но отчаяние? Ничего подобного. Самоубийство? Конечно, нет. Одиночество! Будьте благодарны, что оно не постучалось в вашу дверь. Молитесь, чтобы этого не было. Если вам предстоит провести бой с одиночеством, я приглашаю вас продолжить чтение, если желаете. Однако, по правде сказать, я имею в виду кого-то другого.

Я пишу это тем, кто знает этот крик из первых уст. Я пишу это тем, чьи дни отмечены разбитыми сердцами и бесконечными одинокими вечерами. Я пишу это для тех из вас, кто может встретить одинокого человека, просто взглянув в зеркало.

Для вас одиночество - сама жизнь. Бессонные ночи. Холодная постель. Неверие. Страх завтрашнего дня. Непреходящая боль.

Когда это началось? При разводе? На пенсии? На кладбище? Когда дети покинули дом?

Может быть, как и Джуди Бакнел, вы всех одурачите. И никто не знает, как вы одиноки. Снаружи вы упакованы великолепно. Всегда наготове улыбка. Работа постоянна. Одежда модна. Талия тонка. Календарь заполнен встречами. Уверенная походка. Впечатляющая речь. Но когда вы смотритесь в зеркало, вы никого не обманете. Когда вы одни, раздвоенность кончается и на поверхности оказывается боль.

Или, может быть, вы и не пытаетесь спрятать своё одиночество?! Может быть, вы никогда не были открыты для общения, и все это знают. Ваша речь несколько неуклюжа. В вашем обществе редко кто нуждается. Одежда невзрачна. Мнение банально. Вы не слишком сообразительны и чем-то похожи на своего любимого героя - Гадкого Утёнка.

Я задеваю чувствительную струну? Если да, если вы вздохнули или покачали головой в знак понимания, тогда у меня есть важное сообщение.

Самый душераздирающий крик одиночества в истории прозвучал не из уст заключенного, вдовы или больного. Он прозвучал с горы, с креста, из уст Мессии.

"Боже Мой! Боже Мой!" - вскричал Он, - "Для чего Ты Меня оставил!"

Никогда слова не вмещали так много боли. Никогда ни одно существо не было так одиноко.

"Толпа успокаивается, когда священнику приводят агнца; чистого, без единого пятнышка агнца. Согласно мрачному обряду, он возлагает свои руки на голову младого животного. Народ наблюдает, как священник исповедует. "Возлагаю грехи людские на тебя". Невинное животное понесет грехи сынов Израилевых. Все прелюбодеяния, похоть и обман перейдут с грешных сынов на агнца искупления". Затем он ведет животное к краю пустыни и отпускает его. Изгоняет. Грех должен быть очищен, поэтому агнец отпущен.

"Беги, прочь! Беги!"

Народ освобожден.

Господь удаляется.

Тот, на кого возложены грехи, один.

И вот сейчас на Лобном месте вновь один Тот, кто несёт наши грехи. Вся, когда-либо сказанная ложь, всё, что когда-либо вожделелось, каждое когда-либо нарушенное обещание. Всё - на Его плечах. Он есть грех.

Бог отворачивается. "Беги, прочь! Беги!"

Отчаяние ненастного неба. Их снова двое Тех, кто должны быть едины. Иисус, бывший с Богом, сейчас один. Христос, бывший выражением Бога, покинут. Троицы не существует. Божество распалось. Единство нарушено.

Это свыше того, что Иисус может вынести. Он снёс побои, остался стойким перед глумящимися судьями. Он молча смотрит, как убегают те, кого он любит. Он не отвечал тем же, когда обрушились оскорбления. Не кричал от боли, когда гвозди пробивали запястья.

Но когда отвернулся Бог, это было свыше того, что Он мог вынести.

"Боже Мой!" Пронзительный крик слетел с Его запекшихся уст. Святое сердце разбито. Тот, кто несёт все наши грехи, вопиёт, как скиталец в вечной пустыне. В молчаливые небеса летят слова всех тех, кто блуждает в пустыне одиночества. "Почему? Почему Ты покинул Меня?!"

Я не могу этого понять. Честно, не могу. Почему Он сделал это? Да, да, я знаю. Я слышал официальный ответ: "Чтобы исполнился старый завет". "Чтобы свершилось пророчество". Да, эти ответы правильны. Действительно, правильны. Но здесь есть ещё кое-что. Что-то вызывающее сострадание. Какая-то очень острая тоска. Что-то личное.

Что это?

Может быть я не прав, но я продолжаю думать об этом дневнике. "Я чувствую себя покинутой", - писала она. "Кто полюбит Джуди Бакнел?" И я продолжаю думать о родителях, чей ребёнок умер. Или о друге на больничной койке. Или о пожилых людях в доме престарелых. Или о сиротах. Или о тех, кто в палате для больных раком.

Я продолжаю думать обо всех людях, кто вскидывает к тёмным небесам глаза, полные отчаяния, и кричат: "Почему?"

И я представляю себе Его. Я представляю, как Он слушает. Я вижу Его затуманенные глаза и руку со следами распятия, смахивающую слезу. И хотя Он может и не решить проблему. И хотя Он может и не предложить ответа. И ответ может болезненно повиснуть в воздухе. Он, однажды тоже покинутый, понимает вас.