Если веришь, скажи

Одним из самых изощренных инструментов дьявола, без сомнения, является боязнь или робость, которая гнездится в человеческом сердце, и которую сатана сполна использует в своих неблаговидных целях. И если он заронит в душу человека зерно боязни - боязни быть осмеянным окружающими, отвергнутым обществом или преследуемым властями за веру во Христа - он будет вполне удовлетворен. И действительно, человек, который не тверд в своих убеждениях, не придерживается своих идеалов и не защищает своих принципов, очень скоро перестанет их уважать и в них верить. Вера не улетучивается сразу, во мгновение ока, она убывает постепенно, с каждым новым компромиссом, с каждой новой уступкой мирскому. Одно отступление влечет за собой другое, и очень скоро оказывается, что от первоначальных принципов в результате многочисленных компромиссов уже ничего и не осталось - "Иных уж нет, а те далече...", - как говаривал поэт.

Мир, как правило, не очень-то благосклонно относится ко Христу, и в результате этого получается так, что во многих ситуациях и со многими людьми об Иисусе и о вере заговаривать "неудобно", "неуместно", "не время" и т.п. В итоге же выходит, что разговору о вещах духовных, о вещах вечных, в ежедневной жизни просто не находится ни времени, ни места. Подумать только: у нас есть время для массы второстепенных, ничего не значащих занятий, и в то же время не находится минутки, чтобы позаботиться о своей вечной и бессмертной душе и задуматься о ее спасении! И незаметно в сердце человеческом укореняется робость и боязнь вообще заговаривать о вере и человек такой продолжает хранить молчание, даже когда другие поносят Бога и насмехаются над учением Христовым.

А ведь это лицемерие - охотно говорить о своей христианской вере перед сочувствующими и благожелательными слушателями, и, в то же самое время, оставаться безмолвным в окружении неодобрительной и не столь благожелательной аудитории. Именно так, кстати, поступали некоторые слабохарактерные израильтяне, о которых Иоанн пишет так: "Впрочем, и из начальников многие уверовали в Него, но ради фарисеев не исповедывали, чтобы не быть отлученными от синагоги; ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию" (Иоан. 12:42,43).

У начальников тех вроде бы и вера была, но они хотели сохранить ее в тайне. Но тайной вера не может пребывать долго, ибо случится одно из двух: либо скрытность удушит веру, либо вера преодолеет скрытность и явит себя миру. Давайте же брать пример с апостола Петра, который смело заявил перед разъяренными членами синедриона, запрещавшими провозглашать имя Иисуса: "Судите, справедливо ли пред Богом - слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить о том, что видели и слышали" (Деян. 4:19,20). Человек, истово и искренне верящий во что-то или в кого-то, никогда не упустит возможности рассказать о своих убеждениях окружающим. И тем более мы, христиане, должны при каждом представляющемся случае заявлять о своей вере, и об учении Христа, которое несет спасение погибающему миру.