Распростёртые объятия

Честное слово, нельзя сказать, что они из числа тех, кого заносят в книгу "Кто есть кто в чистоте и святости". Действительно, что-то в их шалостях и жизненной позиции заставляет вас вспомнить о тех, кто попадает в участок субботним вечером. Как-то мало у этой бесшабашной компании нимбов святости, которые, может быть, сумели бы хоть немного навести на них глянец. И всё же, как ни странно, но именно они делают этих людей обновлёнными, настолько меняя их, что о терпеливости Господней не стоит и упоминать, чтобы обнаружить обновление в этих людях. Если вы когда-либо заинтересуетесь, какое же всё-таки применение Бог может найти для вас, чтобы изменить мир, взгляните на этих людей.

На каких людей? Людей, которые служили Господу, изменяя историю. На тех, кто в жизни никогда никем не стал бы и никогда бы ничего не имел, но кто, однако, обрёл надежду не в своём служении, а в вошедших в поговорку распахнутых руках Господа.

Начнем с Авраама. Этот Отец Нации, хотя и превознесённый Павлом за свою веру, был не без слабостей. Он был изрядным вралем! Однажды для того, чтобы спасти свою шею, он сболтнул, что Сара не жена, а сестра его, что было отчасти правдой. А потом, немного позже, соврал опять! "И сказал Авраам о своей жене Саре: "Она моя сестра". Дважды он променял чистоту на спасение. И это то, что вы называете твёрдостью в Божьем обетовании? Можно созидать нацию на такой вот вере? Богу можно. Господь опирался на хорошее и прощал плохое; чтобы создать нацию, Он призвал "того, с раздвоенным языком".

Имя ещё одного отца семейства - Моисей. Определённо, оно - одно из самых великих в истории. Но пока Моисею не исполнилось восьмидесяти лет, он выглядел как принц из сказки, ставший разбойником. Вы бы выбрали для вывода народа из рабства разыскиваемого убийцу? Призвали бы беглеца нести миру Десять Заповедей? Господь - да. "И звал Он его отовсюду: прямо с пастбища овец, взывал к нему... из середины горящего куста", напугал старого Моисея и заставил его снять обувь! И вот с трясущимися от страха коленками, с вопросом на лице: "Кто я?" - Моисей согласился вернуться на "арену борьбы".

А что вы скажете о таком субъекте, чьё вожделение плоти стало настолько велико, что от него забеременела женщина, а он виновником постарался выставить мужа, отправил его на смерть, а потом продолжал сожительствовать как ни в чем не бывало? Наверное, вы бы сказали, что он пришёлся Богу по душе. Жизненный путь Давида оставляет желать много лучшего, но его дух покаяния был несомненным.

Теперь об Ионе - Божьем посланнике в Ниневию. У него, у Ионы, были другие планы: не было у него желания отправляться в тот языческий город. Поэтому он вскочил на другой корабль, пока Господь не смотрел на него (или, по крайней мере, так думал Иона). За это Бог отправил его во чрево кита, чтобы привести в чувство. Но даже кит был не в состоянии терпеть этого миссионера слишком долго. Хорошая отрыжка - и Иона перелетает через прибой и приземляется на берегу, изумлённый и раскаявшийся. (Это делается для того, чтобы показать, что хорошего человека нельзя долго задерживать).

А истории продолжаются и продолжаются: Илия, со своей вечно недовольной гримасой; слишком много знавший царь Соломон; махинатор и ловкач Иаков; Гомерь-блудница; Сара - та, что хихикала над Господом. Одна история за другой, в которых Бог опирается на самое лучшее в человеке и преодолевает самое худшее в нём.

Даже генеалогия Иисуса присолена наличием двух, трёх подозрительных личностей - Фомарь, нарушившая супружескую верность, блудница Раав, Вирсавия, любившая купаться в ванне, стоявшей в неподходящем месте.

Для изменения мира Богу служили (и служат!) люди. Люди! Не святые, супермены или гении, а люди. Мошенники, жулики, лжецы, прелюбодеи - урок убеждения очевиден. Господь им всем находит применение. Может быть, им далеко до совершенства, но Бог компенсирует это любовью.

Позже Иисус обобщил эту упорную любовь Господа в притче. Он рассказал о подростке, решившим, что жизнь в деревне совсем не в его вкусе. Поэтому, набив карманы деньгами наследства, он отправился искать развлечений. Но вместо этого нашёл похмелье, друзей на час удачи и длинные очереди безработных. И когда жизнь его стала настолько скотской, что её нельзя было дольше терпеть, он проглотил гордость, засунул руки поглубже в карманы и начал длинный путь домой, при этом, постоянно повторяя слова, которые собирался сказать отцу.

Но так и не произнес их. Как раз, когда сын поднялся на пригорок, отец, всё это время ждавший его у ворот, увидел сына. Все сыновние "прости" потонули в словах прощения отца. И изнуренное тело сына упало в распростёртые отцовские руки.

Ему открылось то же распростёртое объятие, что когда-то приветствовало Авраама, Моисея, Давида и Иону. Никто не грозил пальцем. Не было сжатых кулаков. Никаких хлёстких фраз типа: "Я же тебя предупреждал!" Никаких вопросов: "Где ты был?" Ни скрещенных рук, ни потемневших глаз и надутых губ. Ничего подобного. Только ласковые открытые руки. Если вам когда-нибудь захочется узнать, какое применение Господь может найти для вас, чтобы изменить мир, вспомните тех, кто уже служил Богу и мужайтесь. Увидьте прощение в тех распахнутых руках - и смелее вперёд!

Кстати, никогда эти руки не были распростёрты так широко, как на кресте. Одна рука откинута назад, в прошлое, другая - простирается вперёд, в будущее. Объятие прощения предложено любому, кто придёт. Он - наседка, собирающая под свои крылья цыплят; отец, встречающий с распростёртыми объятиями своё чадо. Избавитель, спасающий мир!

Неудивительно, что Его называют Спасителем.

Макс Лукадо